В деревне Гридино живёт старая бабушка по имени тётя Нина. У неё совсем нет зубов, а глаза голубые, как васильки.
Раз охотой я проходил мимо да и остался переночевать.
Тётя Нина задула лампу и полезла на печку. Я лёг на сундук.
Только улёгся, слышу: на потолке кто-то зашевелился, зашуршал, стал чего-то скрести и грызть. Потолок был обклеен газетой. От времени, как видно, обклейка отошла, и между газетой и досками потолка получился коридорчик. Там кто-то ползал и корябался.
– Машка зашевелилась, – послышалось с печки.
– Какая? – не понял я.
– Мышь Машка. Свет задуешь – давай топотать.
С шорохом и треском топотала Машка по пересохшей накрахмаленной газете. Она шмыгала и кувыркалась.
Я не мог заснуть. Казалось, газета треснет – и Машка свалится прямо на голову.
Вдруг у самого уха раздалось громкое жужжание. Кто-то пилил бревно – вжи, вжи, вжи! – и звук этот разносился по всей избе.
– Как жука-то звать? – спросил я.
– Какого?
– Какой бревно пилит.
– Женя, – с уважением сказала тётя Нина.
Задумался, не пойти ли ночевать у костра.
«Нельзя. Обижу тётю Нину. Да что волноваться – это ведь Женя и Маша, свои ребята». Я успокоился и скоро уснул.
Били на стене ходики. Женя пилил неутомимо, и Машка как ненормальная скакала на потолке, а я спал крепко и спокойно. И не боялся, что появится какой-нибудь клоп Костя.
